Когда два вагончика неспешно везут тебя в Бад Киссинген по одноколейке вдоль дремучих баварских лесов, полей, лужаек со стадами коров, мимо фирменных фахверковых домиков, старинных церквей, заброшенных замков на горах, с каждой минутой ты начинаешь понимать, что удаляешься куда-то очень далеко от бессмысленно шумного мира.

У этого скромно-нескромного фестиваля очень высокая репутация не только среди истинных ценителей академического искусства, но и у исполнителей. Скромного – потому что не кричит о себе на каждом шагу, нескромного – потому что количество звезд на нем зашкаливает и едва ли не опережает в показателях Зальцбургский фестиваль. Один из трех лучших вагнеровских теноров современности, Клаус Флориан Вогт, рассказал, что обожает маленькие города с красивыми пейзажами, каковых в Бад Киссингене в избытке. Идеальный для курортного отдыха, этот город славится своими целебными источниками, и с ними, кажется, гениально зарифмована классическая музыка, у которой целебных свойств хоть отбавляй. Но поразительно, что в отличие от иных знаменитых курортов, где звучит лишь сладкий Штраус, здесь программы строятся отнюдь не в облегченном варианте – напротив: фестивальная афиша выстроена по «строгим правилам искусства» с расчетом на активную эмоциональную и интеллектуальную восприимчивость публики.

Интендант фестиваля Кари Каль-Вольфсъегер, любительница элегантных разномастных разноцветных шляпок, словно созвучных генеральной идее этого музыкального форума – идее международности, с первого же фестивального выпуска продемонстрировала свой высочайший вкус слушателя-эксперта, если следовать классификации Теодора Адорно. Благодаря дипломатическим способностям и опыту журналиста по экономическим вопросам ей удавалось располагать к себе даже самых капризных музыкантов, навсегда полюбивших этот райский уголок. В этой благословенной баварской глуши, считающейся сердцем Германии, ей захотелось собирать самых лучших музыкантов, самые лучшие оркестры, не подгоняя ни под какую концепцию, а просто ради того, чтобы они приехали и исполнили здесь свое самое любимое в любом количестве.

Если пробежаться по списку тех, кто за тридцать лет побывал в Бад Киссингене, то можно смело составлять картину актуального академического искусства, его мод и тенденций. В разные годы здесь выступали пианисты Владимир Ашкенази, Раду Лупу, Кристиан Циммерман, Андраш Шифф и Аркадий Володось, меццо-сопрано Мерилин Хорн и Вальтрауд Майер, сопрано Эдита Груберова и Катя Ричарелли, баритон Владимир Чернов, тенор Нил Шикофф, виолончелисты Борис Пергаменщиков и Мстислав Ростропович, разнообразные маэстро и еще сотня именитых музыкантов. В этом году чувствовался сильный российский акцент, представленный среди прочих пианистами Григорием Соколовым, Борисом Березовским, Даниилом Трифоновым, сопрано Ольгой Перетятько, ГАСО под управлением Владимира Юровского, оркестром Владимира Спивакова.

Удовольствие попасть на «Киссингенское лето», разумеется, не из дешевых, но оно того стоит. Здесь искусство можно получить, словно золото на приисках – в чистом, беспримесном виде. Не потому ли на концертах основу «целевой аудитории» составляли обеспеченные пенсионеры? Встретить там золотую молодежь было практически невозможно, если не считать изредка попадавшихся дошкольников или младших школьников с бабушками и дедушками, иногда с мамами и папами.

Возникший в канун объединения Германии фестиваль «Киссингенское лето» был призван воплотить миротворческую объединяющую тему всеми возможными способами. В итоге появился логотип фестиваля, напоминающий параллели и меридианы глобуса, хотя на самом деле взятый буквально с потолка – свода в одном из главных фестивальных залов. Идея гармонизующей международности пронизывала большинство концертов «Киссингенского лета». Китайская тема нашла свое пристанище в концерте открытия, состоявшемся в невероятно уютном деревянном зале Регентенбау с превосходной акустикой, в мировой премьере концерта для трубы с оркестром «Вечная радость» Чиканга Чена, в котором блистательно солировала знаменитая британка Элисон Бэлсом. «Вечная радость» соединила в себе модусы элитарности и массовости: пища богов сегодня должна быть доступна каждому. В концерте открытия участвовал дирижер-китаец Лонг Ю, под чьим управлением прозвучал один из главных оркестров Германии – Мюнхенский филармонический. Вместе с двумя солистам – немецким тенором Клаусом Флорианом Вогтом и венгерским баритоном Михаэлем Наги они исполнили самое философское сочинение Густава Малера «Песнь о земле» на стихи китайских поэтов, в котором рассуждения о бренности жизни проходят сквозь сито отрезвляющей древней мудрости. В непривычной редакции для тенора с баритоном, а не для меццо-сопрано и тенора, это сочинение обрело будто бы совершенно иной ракурс. Юношеский окрас звонкого тембра Вогта в сочетании с меланхоличным, очень малеровским баритоном Михаэля Наги явили развернутый образ зари и заката человеческого бытия, надежд и разочарований. Насколько задорен и идеалистично порывист был тенор, настолько матовым, сумеречным, растворенным в рефлексии был баритон, идеально попадая на малеровские струны. Китайский маэстро вел оркестр (к слову, тот самый, которым сегодня руководит Валерий Гергиев), создавая иллюзию спонтанности, некоторой нервозности, несколько взвинчивая привычные темпы, словно желая во что бы то ни стало осовременить партитуру. Поразительно, но в этом строгом немецком оркестре неожиданно почувствовалась знакомая турбулентность, проникшая в него явно стараниями маэстро Гергиева.

Гуманистическая идея скрепляющей мир международности на первом концерте не закончилась. На следующий день турецкий пианист Фазиль Сай встретился с французским виолончелистом Николя Альтштедтом, чтобы дать грандиозный концерт из сонат Шостаковича и Форе (знаменитая Скрипичная в переложении для виолончели), сюиты Бриттена для виолончели соло, «Сказок» Яначека. «Киссингенское лето» собирает и уже повсеместно признанных музыкантов, но и тех, о ком знают далеко не везде. Виолончелист Николя Альтштедт не первый год играет на большой сцене, у него есть и несколько дисков, но в России о нем, подозреваю, мало кто знает. Между тем этот виолончелист, к слову, ученик Бориса Пергаменщикова, продемонстрировал не просто виртуозную, но космическую технику, глубинную музыкальность, напомнив не только о гении Ростроповича, но заявив о себе как о представителе нового поколения, которому подвластны уже какие-то иные, еще более недоступные тонкие измерения музыкального текста. На грани абсолютной гениальности играл свои партии Альтштедт, когда каждая нота, каждая пауза являли самоценные элементы единого организма. В его виолончельной речи слышалось что-то взволнованно пастернаковское, стремившееся установить связь всего со всем. Пианист Фазиль Сай рядом с ним держал себя в руках куда больше, чем когда оставался один, давая виолончелисту отдохнуть. Оставаясь наедине с залом, Сай пускался в заигрывания с публикой. В Сонате фа мажор Моцарта и вовсе устроил аттракцион в духе Ланг Ланга, сладострастно мыча под нос, совершая эффектные, но уморительно карикатурные жесты руками, будто лопая нотки, словно мыльные пузыри, притопывая от удовольствия, вертясь всем телом, сверкая глазами, затмевая своим телесным сопровождением удовольствие от его вполне изящной игры.

Каждый концерт «Киссингенского лета» – эталон жанра, который можно изучать с точки зрения драматургически осмысленного составления программы. Если в течение недели концерты идут вечерами, то на уик-эндах их число увеличивается до трех в день. Так, на выездном концерте в Зале Людвига I в маленьком городке Бад Брюкенау выступила одна из лучших немецких лирических сопрано – Кристиане Карг с большой программой романтической музыки: циклом «Любовь и жизнь женщины» Шумана, также редко исполняемыми песнями Лахнера и Шпора, избранными песнями Брамса и «Пастухом на скале» Шуберта. В этом концерте звездность была умножена на два: кроме Кристиане выступила всемирно известная кларнетистка Сабине Майер, сыграв свою партию в сочинениях Шпора и Лахнера в так называемых kunstlied – «художественных песнях», феномене немецкого романтизма. Пианистка Лизе Клян восхитила искусством аккомпанемента, когда он прозрачен и деликатен вплоть до незаметности и в то же время строго дает понять, что без него не может быть целого.

В «Розовом гала», увенчавшимся открытием главного городского фонтана, выступили грациозная, с балетной фигуркой скрипачка Арабелла Штайнбахер и корейский тенор Сунг Мин Сонг в сопровождении оркестра Кельнского радио под управлением Лоренса Фостера. 75-летний маэстро, внешне чуть напомнивший актера Сергея Мартинсона, впечатлил своей юношеской энергичностью, остроумием и ироничностью. Арабелла Штейнбахер играла Пятый концерт Моцарта без дирижера, с чем прекрасно справились и она, и оркестр. Личным же открытием, даже откровением поездки в Бад Киссинген стало выступление немецкого тенора Даниэле Беле. Два шедевра романтической музыки – вокальные циклы «Любовь поэта» Шумана и «Лебединая песнь» Шуберта он исполнил на пределе эмоций, с настоящим романтическим пафосом последней «правды чувств», создав ощущение «жизни человека на ветру». Такой гиперэмоциональности певцов, исполнявших эти циклы, не было очень давно. Их чаще поют несколько отстраненно, словно боясь взрыва чувств и эмоций. Знаменитый британец Иэн Бостридж поет их в очень интеллектуальной манере, делающей шедевры XIX века достоянием века ХХ. Даниэль вернул песням атмосферу своего времени, исполняя их настолько искренне, насколько можно исповедаться или признаваться в любви. При этом не переходил ни на крик, ни на декламацию, ни на вполголоса, а именно пел, причем очень красивым, наполненным звуком. И от того каждая песня Шумана и Шуберта обретала очень высокую температуру подлинного шедевра.

На фото Romana Kochanowski – Eröffnungskonzert, 24 июня