Этому фестивалю четверть века: впервые он прошел в 1992 году, и с тех пор все самое интересное в ориентальной музыке можно услышать в Эстонии раз в год или два в концентрированном виде – в течение нескольких вечеров.
В зале Vaba Lava шаги звучат мягче и приглушеннее, чем обычно, – все устлано коврами. Сидеть на стульях не аутентично, а вот на подушках, по-турецки скрестив ноги – в самый раз. Освещение минимально, зато есть лампа из гималайской оранжевой соли, настраивающая на медитативный лад, павлиньи перья в восточных вазах, благовония. А еще – выставка живописных работ Анны Литвиновой «Вибрации Марокко». Кажется, свободная, неофициальная и уютная атмосфера в Vaba Lava – золотая середина между академизмом концертного зала «Эстония» и демократизмом временной палатки в парке «Кадриорг» (в разные годы арт-директор «Ориента» композитор и знаток восточной культуры Пеэтер Вяхи экспериментировал с местом проведения). Этнический фестиваль на свежем воздухе – отличная идея, но все-таки с погодой не всегда везет. А в этом году вообще невозможно было представить, как пережить первый концерт при штормовом ветре и угрожающей облачности. Впрочем, изрядную порцию витамина D публика все равно получила – экзотическая музыка, привезенная из жарких стран, излучала солнечный свет почти физически.
За 25 лет на «Ориенте» побывало невероятное количество исполнителей самого высокого класса, среди которых японский ансамбль Kodō и тувинский «Хуун-Хуур-Ту», Рави Шанкар и Анушка Шанкар, Харипрасад Чаурасия, Севара Назархан, Дживан Гаспарян, Алим Гасымов… Основным условием приглашения всегда была аутентичность. Впрочем, найти таких музыкантов становится все сложнее: «Сибиряк отказывается петь без микрофона, корейский монах требует тысячи долларов гонорара, а любимый напиток камбоджийского фолк-музыканта в антракте – кока-кола. Если вы ищете кого-то, кто действительно аутентичен, то вам – прямиком в Шамбалу», – говорят организаторы.
В этом году в афише были представлены музыканты, малоизвестные в России, зато широко известные на мировой этно-сцене. Открылся фестиваль «Посланием Будды» – программой японских буддистских монахов экзотической секты Shingon-shū Buzan-ha, основанной в XVI веке одним из местных священников. Это уникальное действо поющих барабанщиков: сначала его участники в ярких национальных одеждах восхваляют Будду на санскрите, концентрируясь на едином звуке, который затем плавно сдвигается вверх до определенной высоты и чуть расщепляется в вибрациях. Точно рассчитанные glissandi, фантастически слитные унисоны, простая пентатоника, предельная строгость, аскетизм, сосредоточенность… Когда выходит на сцену Ичитаро (он не монах, а профессиональный барабанщик, успешно обучающий своих коллег по ансамблю), вступают, перебивая друг друга, разнокалиберные барабаны тайко с архаичными колокольцами. Постепенно раскручивается некая воображаемая пружина: Ичитаро становится все более яростным и неистовым. Временами он барабанит так, будто это не игра на музыкальных инструментах, а боевое искусство, восточное единоборство. Он как бы намагничен, его движения приковывают внимание.
В мини-интервью после концерта Ичитаро рассказал, что в своих барабанных соло использовал ритмы традиционных песен из разных регионов Японии. А то, что пели монахи, – это реальный ритуал, настоящие мантры. Однако в процессе восприятия что-либо анализировать не хотелось, – тем более что речь шла о вечной жизни и беспредельном свете, о жертвовании цветов, о форме облаков, по которой можно предсказывать погоду во время паломничества к священной горе Ивакияма. К концу выступления один из монахов прошелся по залу, и в публику полетели горсти фиолетовых бумажных лепестков с золотыми иероглифами.
Из Японии виртуально переместимся в Монголию. Дандарваанчиг Энкхьяргал, также известный под псевдонимом Epi – обладатель феноменального голоса с необозримым диапазоном. Он в совершенстве владеет различными стилями горлового пения, меняя их почти в каждой следующей фразе. Хархираа секунд через десять может смениться хоомеем, еще через десять – теноровое пение без обертонов… Ему ничего не стоит мгновенно перейти от предельно низких (кажется, почти инфразвуковых) тонов, которые возьмет не всякий бас-профундо, к предельно высоким фальцетным, подвластным, наверное, только выдающемуся контратенору. Это создает иллюзию диалога. Epi обращается со стилями пения подобно тому, как если бы он переключал педали звуковых эффектов. Аккомпанируя себе на морин хууре (в его аккомпанементе – и открытые пространства монгольских степей, и бег лошадей), он еще и закольцовывает определенные фрагменты. Это так называемые лупы, или петли, которые становятся основой для дальнейшей полифонизации голоса и инструментального сопровождения. И хотя сейчас Epi живет уже не в Монголии, а в Германии, много гастролируя по всей Европе, хотя он хорошо известен во всем мире, ему удивительным образом удается сохранять простоту в общении и ту самую аутентичность, которая так приветствуется на фестивале, – несмотря на все технические усовершенствования и расширения возможностей.
Далее – на запад, в Туркменистан: программа солистов ансамбля Altyn-Menzil называлась «Эхо каракумских дюн». В составе трио – народная артистка Туркменистана, певица и исполнительница на дутаре Ляле Бегназарова (руководитель ансамбля), Ресулгелди Айдогдыев на дутаре и Чоммы Батыров на гиджаке. Звучали в основном народные песни с неизменным налетом печали – любовные, колыбельные, а также две авторские (Акмырата Чарыева и Керима Ылясова), на слух мало отличающиеся от народных. Были и чисто инструментальные номера, в одном из которых Ляле играла на гопузе – туркменской разновидности варгана. У нее специфичный голос: иногда он кажется чуть резковатым и прямым, а в лирике – медовым. Одна из традиционных туркменских песен – о девушке по имени Каркара, которая жила в незапамятные времена, когда исполнение песен женщинами не приветствовалось. Но она пела. Вот и Ляле иногда приходится слышать: «Каркара пришла», хотя времена уже совсем другие.
Теперь еще немного западнее, в Армению. Программа «Из-за гор и морей» – с Арменом Андраникяном и его ансамблем Avetaran. Андраникян специализируется на исполнении ранней армянской сакральной музыки, корни которой – еще в дохристианском периоде (хотя некоторые мелодии до сих пор используются в литургии Армянской церкви). В этот раз Армен решил привезти не только дудуки и национальные барабаны дхол, но и аккордеон, и синтезатор. Впрочем, два последних инструмента ему задействовать не разрешили – все-таки фестиваль, насколько это возможно, стремится к аутентичному звучанию. В армянском сете доминировала идея сопоставления тембров дудука и человеческого голоса: как же они родственны!
Из Армении – в Иран. Виртуозный Bamdad Music Ensemble исполняет иранскую традиционную музыку; в качестве текстов песен часто использует стихи великих суфийских поэтов Руми, Хафиза, Саади. Один из музыкантов, представляя традиционные инструменты сантур, томбак, даф, нэй, уд, кеманчу и тар, рассказал о каждом маленькую историю (оказывается, форма тара – это соединение двух влюбленных сердец).
«Исцеляющие звуки турецкой мистической музыки» привезли Латиф Болат и Серап Йильмаз. Болат – обладатель бархатного голоса и исполнитель на багламе, остепененный исследователь турецкой музыки, и в частности фольклора, турецкой истории, а также религии и политики стран Ближнего Востока. Его обширный репертуар включает суфийские религиозные песни, народную музыку, классические пьесы. В проекте для «Ориента» слово было не менее важно, чем музыка: пространные комментарии Латифа разъясняли суть мистицизма суфийской культуры как духовной квинтэссенции ислама, Серап Йильмаз читала стихи Руми и исполняла танец-кружение дервишей с эффектным ускорением (по просьбе Латифа стихи читали и девушки из зала). В общем, проект получился интерактивный, если не считать того, что публика не поддавалась на уговоры не аплодировать.
Группа Light in Babylon – единственная команда, которой было позволено отклониться от аутентичности. В ее составе музыканты, представляющие разные этносы и культуры (что соответствует идее названия): турецкий исполнитель на сантуре и калимбе Метехан Чифтчи, французский гитарист Жюльен Демарк и лидер трио – израильтянка иранского происхождения, певица и по совместительству барабанщица Михаль Элия Камаль (она же автор песен). Как бы там ни было с библейским преданием о Вавилонской башне, участники трио отлично понимают друг друга на языке музыки. Это не просто мультикультурная смесь: музыкантам удалось найти некий «общий знаменатель» – колорит Ближнего Востока (звучали авторские композиции и несколько фольклорных мелодий).
Light in Babylon надо слушать вживую: даже самая качественная видеозапись (не говоря уже об аудио) бессильна стопроцентно передать тот накал страстей, который обрушивает на слушателей Михаль Элия Камаль. У нее исключительно сильный, запредельно напряженный и выразительный голос, который заполняет собой все пространство зала. Одна из ее песен – автобиографическая: о том, как ее родители во времена Исламской революции были вынуждены бежать из Ирана в Израиль, о принципиальной разнице в положении женщин в свободной стране и в исламском государстве, где не увидели бы свет ни ее песни, ни компакт-диски. Вообще дух свободы в музыке Light in Babylon ощущается везде.
Самая западная точка нашего виртуального путешествия – Тунис, откуда приехали бедуины – прямо из Сахары. Это чисто фольклорная группа 5 Étoiles, ее музыкально-танцевальные номера с элементами цирка чередовались с декламациями тунисского поэта Абделлатифа бен Белгасема, очень известного и почитаемого в своем регионе. Группа продолжает традиции своих предков – племени маразигов (Абделлатиф тоже родом из этого племени).
Источник поэзии Абделлатифа бен Белгасема – устная поэтическая традиция Южного Туниса. Это особая форма декламации, на европейское ухо звучащая подобно рэпу, – стихи о бедуинской жизни в Сахаре. Они очень эмоциональны, порой пафосны и интонируются принципиально на разной высоте – подобно тому, как у нас это делает поэт Виктор Коваль, только без иронии.
Традиционные танцы в красочных национальных костюмах – часть бедуинской свадьбы, так что не обошлось без девушки-волонтерши из публики, которую просили закрыть глаза, а затем «похитили» в головокружительных вращениях. Музыкальное сопровождение здесь – больше фон для действия. Очень колоритны танец живота в мужском варианте и танец с кувшинами – их надевают на голову танцорам один на другой до 10 штук. Причем в какой-то момент эти башни из кувшинов чуть не задели потолочные балки с софитами. Тунисцы активно вовлекали публику в «свадебную церемонию», надевая кувшины на головы всем желающим, и под конец пригласили танцевать ползала.
Побывав на «Ориенте», лишний раз убеждаешься, что время фольклора никогда не закончится: в отличие от композиторского творчества, традиционная этническая музыка не испытывает кризисов.
На фото «Послание Будды»
Фото автора
Поделиться: