ОБ: Идея концертов вокальной музыки современных композиторов вызревала у нас постепенно. Вот уже несколько лет мы с Кариной Погосбековой устраиваем концерты в консерваторском Музее им. Н. Г. Рубинштейна (мы благодарны директору Музея Владимиру Михайловичу Стадниченко, который все это время нас поддерживает). Концерты студенческие — их участники, в основном, ребята, которые учатся в консерватории или училище при ней. Весной 2018 года мы провели концерт советской музыки, который был одним из самых ярких. А потом в наших разговорах с Кариной оформилась идея концертов вокальной музыки современных композиторов. Мы решили назвать их «Музыка нашего времени». Нам показалось, что было бы интересно исполнить музыку, которую современные певцы поют мало. Точнее, ее поют, за редким исключением те, кто на ней специализируется. И, с точки зрения академического вокала, на мой взгляд, это не всегда совершенно… 

КП: Если нужно выучить к конкурсу произведение ХХ века или современное произведение, «под этим соусом» часто исполняют Глиэра или Прокофьева, которых назвать современными композиторами можно с натяжкой… Хотя в представлении многих певцов из академической среды это самое что ни на есть современное.

ОБ: Музыку Щедрина или Слонимского, за редкими исключениями вроде песни и частушек Варвары, почти не знают…

КП: Не очень качественное исполнение мало известной музыки может отпугнуть от нее. И, задумывая серию концертов «Музыка нашего времени», мы хотели, чтобы пели в них хорошие певцы, солисты оперных театров. Это очень важно для восприятия музыки, которая не знакома публике.

ОБ: Да. Звучание современной музыки должно доставлять удовольствие само по себе. Не быть лишь «информацией» для размышления… На мой взгляд, очень важно, чтобы слушая ее, человек не анализировал, а интуитивно шел ей навстречу. Это возможно только при очень качественном исполнении, когда ты получаешь удовольствие и от голоса, и от интерпретации, не анализируя, а воспринимая ее как нечто цельное.

КП: Это касается, наверное, не только современной музыки, а любой…

ОБ: «Любая» — привычна, знакома, и это само по себе меняет ситуацию.

КП: Когда музыка еще не знакома, она должна быть преподнесена в самом лучшем виде.

ПП: Мне очень близок ваш пафос. Но я исхожу из того, что не противопоставляю классическую и современную музыку. А внутри современной не противопоставляю разные стили. Более того, я не противопоставляю даже современную серьезную и популярную музыку.

КП: Да, мы, профессионалы, можем не противопоставлять современную и классическую музыку. Но для слушателей это не так. Я имею в виду широкого слушателя. Хотелось бы обращаться не только к профессионалам. Наш проект ориентирован именно на публику обычных концертов, в том числе, и на любителей музыки. Хочется показать им, что современная музыка может быть (пусть это звучит даже банально) просто красивой, что ее приятно слушать.Надо, чтобы обычная публика привыкала к этой музыке, чтобы она не боялась ее.

Когда я пришла в консерваторию и стала договариваться о концерте современной вокальной музыки, мне сказали: «Понимаете, если мы напишем “современная вокальная музыка”, никто не придет». Это же о чем-то говорит. И поэтому нам захотелось сделать программу интересной для тех, кто привык к классической музыке, для постоянных слушателей концертов в консерватории.

Понимаете, я из семьи не музыкантов. Это дает мне возможность отстраниться, посмотреть на то, что делаю, с их точки зрения. Я часто зову родственников на концерты. Они приходят и дают очень интересные комментарии. Мы, профессионалы, немножко зациклены на технологии, а люди со стороны обращают внимание на то, что мы не замечаем: как человек вышел, как он прошел к роялю, как поклонился, как посмотрел, на его манеру себя вести, на его образ в целом… И в этом что-то может так оттолкнуть, что даже не захотят слушать дальше. Или, наоборот, неожиданно привлечь… На самом деле — все важно. Я не сторонник разделения: это - профессионалы, а те пришли «с улицы». Нет музыки для избранных — настоящее искусство должно нравиться всем.

ПП: По крайней мере, надо стремиться, чтобы этих избранных становилось больше. Мне кажется, и публике, и певцам необходимо прививать европейское, apriori уважительное отношение к труду композитора. Это сделал композитор и думать именно так — его компетенция; то, что он написал, даже не обсуждается. Сложно это или просто… если певец берется исполнять, он должен соответствовать замыслу композитора…

ОБ: В том-то и дело, что те, кто поют в Большом театре, не часто берут на себя труд исполнять то, что пишут современные композиторы. Особенно камерную музыку. Это нерационально: зачем учить то, что споешь один-два раза, не говоря уже о том, что платят за это меньше, чем за исполнение оперной партии.

КП: Исполнители не хотят учить новое, потому что они учат то, что нужно непосредственно для их карьеры.

ОБ: Если речь идет о востребованном исполнителе 30‒40 лет с хорошим голосом, который поет на сценах больших театров, то его жизнь состоит из контрактов, которые идут один за другим. Он вряд ли будет тратить свое время на освоение музыки современных композиторов. И в финансовом отношении это нерационально. Исполнять современную музыку он может или в качестве исключения, или в молодости, до начала настоящей карьеры.

КП: Те, кто уже всего достигли, сделали карьеру, могут позволить себе что-то попеть в свое удовольствие. Если им это нравится.

ПП: Конечно, учить, чтобы исполнить один раз — это нерациональная трата сил. Если бы концерт планировался не в одном городе, а разные организаторы имели бы какую-то связь друг с другом, и можно было бы выстроить турне — это был бы совершенно другой разговор.

ОБ: Разве такие примеры турне с современной вокальной музыкой существуют? И вся эта логистика: перевезти, поселить…

КП: Да, я тоже пока с трудом себе это представляю.

ПП: Московский ансамбль современной музыки (правда, инструментальный состав) ездит. С ними выступают певцы, которые поют современную музыку, специализируются именно на ней… Мы-то говорим о том, как привлечь обычных певцов. У нас много очень хорошо оснащенных инструменталистов, которые могут играть разную музыку, но вокалисты пока от них отстают. Хотя тоже постепенно подтягиваются… В моей практике это происходит только с теми, кто еще учится. Когда люди учатся, они сами должны быть заинтересованы в том, чтобы выучиться разному. В 1990-е — начале 2000-х оперный певец мог знать две-три вердиевские партии, которые ему хорошо ложатся на голос, и мог по всему миру петь только их. И карьера его благополучно развивалась.

КП: И у него было время на то, чтобы выучить эти партии. Сейчас певцы ставятся в более жесткие рамки: у тебя месяц, и ты должен выучить партию, может быть, и в опере современного композитора. Атональную музыку. Если у тебя нет достаточного уровня профессионализма, ты просто не будешь петь.

ПП: Да, действительно. Сейчас певцы становятся более универсальными. Стало меньше тех, кто «ездит» на одних и тех же партиях, композиторах или даже стилях. В молодом поколении это очень важно поддерживать.

Сейчас парадигма поменялась: для певца в разной степени может быть интересно все, начиная от Монтеверди до самых разных стилей сегодняшнего дня. Один из моих проектов — «нелекторий» «Петя и волк» в Музее Прокофьева, который организует Союз композиторов. В конце каждой лекции у нас бывает полчаса живой музыки. Когда я провожу «нелекторий», я намеренно стремлюсь, чтобы после каждой лекции певцы пели барокко, классику или романтическую музыку и произведения моего гостя-композитора.

ОБ: Кто эти композиторы?

ПП: Самые разные. Например, у меня был Александр Маноцков, который написал музыку ближе к народной манере. Были и Владимир Раннев и Сергей Невский, которых, наоборот, можно назвать чисто авангардными. Поют их музыку разные певцы. Чаще — артисты молодежной оперной программы Большого театра, которые, казалось бы, тоже не «заточены» на современную музыку. Их учат разным классическим оперным и камерным стилям. Их шеф Дмитрий Вдовин как раз очень заинтересован в том, чтобы в течение двух лет они осваивали как можно более широкую палитру стилей. Того же мнения придерживается его заместитель Екатерина Вашерук, с которой я чаще работаю. Она руководит вокальными программами в моих проектах.

Теперь о слушателях. Разная бывает музыка: сложная, простая. Мне кажется, нам, тем, кто организует концерты, особенно не нужно даже переживать об этом. Если слушатель придет, он выслушает и простую музыку, и сложную. А убедительность связана с тем, может ли певец передать некое послание, которое содержится в произведении. Не важно, что слушатель что-то не поймет: в классической музыке тоже не все всё понимают.

ОБ: Вкрапления авангардной, атональной музыки просто необходимы. Хотя бы потому, что она освежает восприятие. Как кофе перебивает запах духов…

ПП: Тут очень важно в обоих направлениях идти навстречу. Например, у меня на «нелектории» недавно был ансамбль «N᾽Caged», который специализируется на авангардной музыке. Они пели «След» Владимира Горлинского, где сопрано только в третьей октаве и поет, а тенор издает звуки как птица в тропическом лесу. А перед этим они спели «Matonamiacara» Орландо ди Лассо и «Буря мглою небо кроет» Александра Даргомыжского. Орландо ди Лассо они еще пели сами в своей практике, на мою просьбу спеть Даргомыжского ответили: «Мы вообще никогда такую музыку не поем». Это я их заставил.

А другой случай — обратный — это ансамбль «Intrada», который поет разную серьезную музыку. А я им поручил спеть песню группы «OQJAV» «Листики». Еемой коллега Ярослав Тимофеев сам обработал для этого ансамбля. И звучала она как мадригал. Мне кажется, очень здорово, когда стили смешиваются, соприкасаются, один переходит в другой, когда возникают контрасты.

КП: Мы тоже постарались построить программу нашего будущего концерта таким образом, чтобы показать современную музыку разной. У нас, на мой взгляд, интересная и разнообразная программа, в которой есть как авангардная, так и традиционная музыка. Это современные произведения, но написанные в традиционной манере — мелодичные, легкие для восприятия непрофессионалов.

Я как исполнитель могу сказать, что часто певцы и концертмейстеры говорят: «Надоело исполнять одно и то же». Хочется что-то новенькое, свежее; чтобы не терять остроту восприятия, нужно переключиться на другое. И, кстати, когда ты занимаешься современной музыкой, когда находишься на острие, то начинаешь по-другому воспринимать и классическую музыку. Она законсервировалась в нашем представлении. А через опыт исполнения современной музыки ты начинаешь чувствовать, что классическая тоже была современной когда-то, что она на самом деле очень свежая. Просто восприятие немножко «замылилось».

ОБ: Выбор программы будущего концерта 21 сентября имеет, в некоторых деталях, личную подоплеку. В нем прозвучит музыка моего педагога, к сожалению, ушедшего из жизни несколько лет назад, Владимира Скуратовского.

ПП: Учитель Олеси — мой однокурсник по музыкальному училищу… Что касается Скуратовского, он когда-то повлиял на меня как на композитора. Он часто играл свою альтовую сонату. Там была хорошая тема, которую я запомнил и потом играл для собственного удовольствия… Когда выгрываешься во что-то, это поневоле в тебя заходит… Потом эта тема оказалась у меня в капустнике. Это была кантата, которую мы пели Володе на день рождения.

КП: Я не была раньше знакома с его творчеством. Олеся прислала мне ноты, и я влюбилась. Мы в концерте будем исполнять несколько романсов Скуратовского на стихи Леонида Филатова. У него еще цикл на стихи Ахматовой, очень красивый. Мы его обязательно включим в репертуарв дальнейшем.

ОБ: В этом концерте мы будем исполнять каждого композитора понемногу — один, два, максимум четыре романса… Картина будет, может быть, пестрая, но, надеемся, живая.

КП: Именно знакомство — знакомство с современной вокальной музыкой. Кроме Скуратовского, мы исполним произведения Петра Поспелова, Игоря Еварда, Леонида Десятникова, Александра Кнайфеля, Андрея Тихомирова, современного киевского композитора Аллы Загайкевич… Очень интересного композитора — Татьяны Сергеевой… Я нигде (ни в продаже, ни в библиотеке) не могла найти ее ноты. В итоге мы с ней встретились… Ее музыка — два романса из цикла на стихи старинных русских поэтов — тоже будет в программе. Романсы написаны для контральто, но у нас их будет петь контртенор, замечательный певец и музыкант Артем Крутько. Ему это как раз очень подойдет.

ПП: Мне кажется, такая стилистическая разноплановость соответствует современной тенденции: композиторы начинают сближаться, не противопоставляя себя друг другу и не устраивая никаких войн направлений. Десять лет они «грызлись», доказывая: «мы — современные, а остальные — устаревшие». Всё это осталось в прошлом. Сейчас, по-моему, все поняли, что нужно держаться вместе. Композиторы разных манер, разных направлений друг друга вполне принимают, уважают, поддерживают, что не мешает каждому из них (а без этого настоящий композитор не может писать!) в глубине души считать, что только он единственный прав.

ОБ: Мы уже говорили о том, что резкой границы между серьезной и легкой музыкой не существует. В конце концерта будут несколько песен Эдуарда Артемьева, одна из которых — знаменитый «Полет на дельтаплане», знакомый всем в исполнении Валерия Леонтьева. Но если вслушаться в нее, в ней есть что-то даже от «Баркаролы» Шуберта… Их будет петь прекрасная певица, меццо-сопрано Юлия Меннибаева. Очень интересно, как это прозвучит в ее тембре…

На концерте 21 сентября будет и мировая премьера. Специально для него композитор из Израиля Анна Сегал написала вокальный цикл «Размышления», а исполнит его баритон Николай Борчев — замечательный камерный и оперный певец, который больше поет в Германии и Франции, чем в России. Кстати, Анна Сегал, как и я, ученица Владимира Скуратовского.

КП: Среди участников концерта будут также солисты Большого театра Ольга Селиверстова и Максим Пастер, солист Московского академического музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Евгений Качуровский, солистка Новой оперы Марина Ефанова, замечательные камерные певицы Яна Иванилова и Светлана Полянская, молодой, очень яркий певец и артист — тенор Валера Макаров… Мы бы, конечно, хотели продолжать концерты: это огромное поле для деятельности. Ведь так много интересной музыки, которая, к сожалению, редко исполняется!