Проектам Юсуповой вообще свойственна сложносочиненность: из простых составляющих вырастает многосоставное, зачастую полистилистичное и изощренно детализированное целое. Ее медиаоперы (жанр, кстати, авторский) в большинстве создавались в тандеме с Александром Долгиным – партнером и в творчестве, и в жизни. Александр – медиахудожник, фотограф, режиссер – отвечал за видеоряд, Ираида – за музыку и ее монтаж с видео. «Планета Пи» по мотивам пьесы-сказки Карло Гоцци «Зобеида» оказалась их последним совместным проектом – после ухода Александра Долгина из жизни она была завершена Ираидой Юсуповой при участии Веры Павловой (либретто), Анастасии Браудо (музыкальный руководитель и дирижер), Дмитрия Мисаилова (звукорежиссура), Родиона Барышева и Дмитрия Лившица (досъемки «театральных» сцен).

Среди актеров – известные в узком кругу представители московской интеллектуальной арт-тусовки: Герман Виноградов, Алексей Малобродский (их дублируют профессиональные певцы Анджей Белецкий и Рустам Яваев), а также певцы/актеры Наталья Павлова, Алиса Гицба, Юрий Вустин и другие личные друзья Ираиды Юсуповой. Главные действующие лица – красавица Альфавита и тиран Омикрон. Понятно, что последнее имя сегодня не может не ассоциироваться с катастрофически распространившимся по Москве одноименным штаммом коронавируса, это бросающийся в глаза синхронизм. Впрочем, имена многих персонажей (в либретто они изменены) – это наименования греческих букв алфавита, так что тут неизбежно возникают ассоциации со всеми многочисленными штаммами, с которыми человечество имело возможность познакомиться за последние два года. Кстати, либретто и партитура медиаоперы сочинялись задолго до пандемии ковида, в 2007 году, так что авторы ни о чем таком не помышляли и не подозревали (а завершена она только в 2021-м).

Не подозревали они и о том, что планета Пи реально будет открыта астрономами в наше время. Как сообщил сайт rg.ru в сентябре 2020 года, ссылаясь на The Astronomical Journal, международная команда астрономов, анализировавшая данные космического телескопа Kepler, обнаружила уникальную планету с очень узкой орбитой. Она получила неофициальное название «Планета Пи», поскольку период ее обращения вокруг своей звезды, ее планетарный год составляет всего 3,14 дня. Не совсем число Пи, конечно, но точно вычислить его все равно невозможно…

Помню, как вокалистка Саинхо Намчылак вышла на сцену «Дома» в маске, перчатках, темных очках и защитном белом медицинском костюме, разрисованном словами «Азия», «Тыва», «хоомей» на разных языках, включая китайские иероглифы. Это было самое начало истории с ковидом, но задуман ее перформанс («Каллиграфия звука в движении») был за два года до появления SARS-CoV-2, причем именно с этим защитным костюмом! Каким-то невероятным образом она предчувствовала все это. Вряд ли ее костюм был отсылкой к знаменитому медицинскому халату поэта-полиглота Вилли Мельникова, хотя по концепции они совпали. А вот белое одеяние чародея и прорицателя Каппы (Алексей Малобродский) из медиаоперы Юсуповой (изначально это была простыня с дыркой для головы) было расписано самим Вилли греческими буквами и еще какими-то неопознаваемыми письменами на древних языках. Вилли Мельников называл такие свои творения лингвогобеленами.

Эти «странные сближенья» (как выразился бы Пушкин) кажутся все же чем-то большим, чем просто случайностями. Недавно наткнулась на определение синхронизма как результата глубокой и мощной связи сознания и материального мира. Хотя связь эта не поддается обычной логике. Не всегда это точные совпадения во времени, но подобные связи всегда волнуют и производят впечатление.

Музыка Ираиды Юсуповой стандартной логике тоже не поддается: она в значительной степени интуитивна. Ираида не стесняется кардинальных стилистических переключений, свободно оперируя стилями в соответствии с перипетиями сюжета – от старинной музыки до техно. Свобода мышления композитора органично отвечает Гоцци: в числе действующих лиц его пьесы – персонажи dell’arte, где актеры традиционно импровизировали на основе сценария. Ощущение импровизационной свободы может возникать и из-за авторских техник – стихийной полифонии и полифонии сэмплов (подробнее о них расскажет сама Юсупова в интервью).

Медиаопера Юсуповой/Долгина – о вечной любви и вечной борьбе добра и зла. Сюжет Гоцци в общих чертах узнаваем (кроме финала: в первоисточнике главная героиня целиком и полностью разочаровывается в своей любви). Большинство имен и место действия изменены – конечно, у Гоцци нет никаких космических туристов и планеты Пи. Ну и некоторые частности тоже отличаются: например, злобный колдун в первоисточнике собирается превратить главную героиню, свою возлюбленную, в корову, а в либретто – в пингвина. По существу «Планета Пи» – пародия и на сказку Гоцци, и на оперный жанр как таковой, причем делается это с хорошим вкусом и отменной постмодернистской иронией. Это дает некоторое отстранение и прохладность эмоций, авторы созерцают свое творение как бы со стороны. Вместе с тем это и фантастическая антиутопия (тиран Омикрон и его многочисленные пленницы-красавицы, которых он превращает в пингвинов или в чудовищ).

Что касается видеоряда, в начале планета Пи предстает как некий остраненный рай. Среди прочего в нем обитает колибри, олицетворяющая райскую жизнь (хотя ее представляют как жаворонка). Планету посещают неопознанные летающие объекты, доставляющие космических туристов, слегка напоминающие НЛО и другие предметы вымышленного мира авторства Теодора Тэжика и Вячеслава Колейчука из фильма «Кин-дза-дза!» (кстати, тоже ведь фантастическая антиутопия). У Александра Долгина все подобные конструкции принципиально симметричны и называются дигидромами. Сильнодействующий прием: практически весь видеоряд выдержан в черно-белых тонах, и только в финальной сцене освобождения пленниц вспыхивают цвета – в их платьях и фейерверках.

Что кажется особо ценным в проекте – это балансирование на грани иронии и серьезности. Наверное, даже сама Ираида однозначно не скажет, чего здесь больше, что перевешивает.

Еще одна медиаопера 2021 года – «Розовая мышь» по роману Виктора Ерофеева памяти Александра Долгина. Тоже про любовь и ее свободу от любых правил. Сделанная уже без Долгина, она включает множество его видео- и фоторабот и может существовать как в виде перформанса с певцами и пластическими актерами, так и в зафиксированном, сведенном варианте на видео. Ираида Юсупова согласилась побеседовать по поводу своего нового произведения.

- Чем привлекателен для вас жанр медиаоперы – только лишь своей бюджетностью, возможностью показать проект практически на любой площадке, в том числе в галерее? Или есть в нем какая-то особая концепция?

- Мы с Сашей могли все сделать от начала до конца своими руками и никого не ждать.

- Почему вы выбрали Виктора Ерофеева? Я не очень представляла, как его проза может быть положена на музыку, даже после «Жизни с идиотом» Альфреда Шнитке. Особенно провокационно, конечно, звучат ариозные распевы непечатной лексики. Как мне кажется, тексты Ерофеева абсолютно антимузыкальны. Не приходилось ли преодолевать эту антимузыкальность? Может быть, поэтому в «Розовой мыши» местами рэп?

- Виктора Ерофеева выбирала не я, это он меня выбрал. К тому времени мы уже были знакомы лично. Он подарил мне свою книгу «Розовая мышь» и сказал, что хочет, чтобы я написала оперу. И чтобы совместила академическую музыку с актуальным перформансом. Я не нахожу его тексты антимузыкальными, поэтому мне было легко, проблем практически не было. Я ощущала достаточный резонанс с его текстом, чтобы написать оперу. Насчет рэпа – не могу сказать, что это упрощало задачу. Рэп мне нужен был как элемент концепции.

- Ерофеев просил академическую музыку, но в «Мыши» ощущается и некий крен в сторону музыки неакадемической, в первую очередь рока…

- При этом каждый звук – абсолютно каждый – объясним, аргументирован с точки зрения конструкции целого, так же, как и стилистические блоки. Все-таки я прежде всего академический композитор.

- Расскажите о ваших индивидуальных техниках – стихийной полифонии и полифонии сэмплов.

- Стихийная полифония – это отсутствие общей партитуры. Каждый исполнитель играет сам по себе: есть только партии. Могут быть какие-то общие точки сборки, но их крайне мало. В «Планете Пи» стихийная полифония присутствует эпизодически, в «Розовой мыши» – тотально, там нет партитуры вообще. Тактовые черты тоже часто отсутствуют. Музыканты могут варьировать темп, могут убегать или опаздывать в пределах 3-4 минут, а то и больше. При этом вертикаль должна быть акустически благополучна, какие бы варианты ни возникли по горизонтали.

- То есть по существу это принцип алеаторики?

- Нет, у алеаторики обычно не так много вариантов.

- Но ведь она разная бывает, с разной степенью свободы.

- В алеаторике внутри горизонтали мало что происходит. А в стихийной полифонии можно взять, к примеру, партию гобоя и сыграть ее в качестве соло или сольной пьесы. Можно взять трио, и результат будет не хуже. Что касается полифонии сэмплов, то она вытекает из стихийной полифонии, это одна из ее разновидностей. Здесь я работаю с мозаикой сэмплированных звуков. Если я показываю медиаоперу в видеозаписи, там все уже сведено. Если с участием живых исполнителей/актеров, тогда есть видеоряд (анимированные декорации) на большом экране или заднике и электронная фонограмма, которая вживлена в оркестровую или ансамблевую музыкальную ткань, в партии солистов.

- Пользуетесь ли вы техниками, которые, наоборот, ограничивают свободу?

- Бывает, я пользуюсь криптофонией. Это перекодирование вербального текста в музыкальный на основе того или иного алгоритма, выбранного автором. Но стихийная полифония ее, как правило, сопровождает. Это есть в «Планете Пи» в одном из эпизодов, где в звуках зашифрованы названия созвездий.

- В «Розовой мыши» аудио- и видеоряд, как и текст Ерофеева, насыщены ассоциациями и отсылками. Правильно ли я поняла, что в видео в связи с сюжетом присутствует аллюзия на «Титаник» Дж. Кэмерона?

- Да, есть там такая ироничная аллюзия (это была моя просьба к художникам). Вообще это игра с ассоциациями, стилями, техниками…

- «Мышь» начинается таким текстом: «Когда-то давным-давно, находясь на волосок от гибели, я сказала себе: “Если! Если я чудом спасусь, я сяду за стол вместе с Розовой Мышью. Она будет писать книжку для взрослых, а я – для детей, мы все перемешаем, а что получится – не знаю. Получилась… опера!”» Это ваши слова? Была ли подобная ситуация в вашей жизни? Это читается автобиографично…

- Мои слова только в конце – про оперу. Главная героиня Маруся Менделеева у меня в опере не только писательница, она – муза всех искусств. И да, здесь есть элемент моей личной биографии. Я рассредоточена во многих персонажах.

- И ваш голос тоже звучит.

- И Виктора Ерофеева.

- Кстати, главную героиню играет та же актриса/певица, что и Альфавиту в «Планете Пи» – Наталья Павлова. У меня вообще такое впечатление, что актеры мигрируют из одной медиаоперы в другую. Так или иначе в «Розовой мыши» присутствуют Герман Виноградов, Вилли Мельников, Дмитрий Пригов (пусть только в виде аудио- или фотосэмплов), хотя и Пригов, и Мельников уже покинули этот мир… Ваши актеры – это прежде всего круг ваших друзей?

- Это действительно так, и так поступают многие режиссеры. Герман Виноградов – вообще наш талисман, он снимался практически во всех медиаоперах. Я работаю прежде всего с теми актерами, с которыми сложилось взаимопонимание. Это ведь коллективное творчество, неимоверно тонкое и сложное. Это тесная, глубокая связь, которая раскрывается постепенно и не может ограничиваться одним проектом.