Самый знаменитый в России музыкальный фестиваль отмечает 30-летие. По понятным причинам – увы, почти без зарубежных солистов. Выступают преимущественно свои артисты, правда, многие из них имеют завидную международную карьеру. Так, первые недели фестиваля можно было назвать бенефисом Екатерины Семенчук, которая пела на родной сцене самый разнообразный репертуар. И не только она: Ольга Бородина, Татьяна Сержан, Евгений Никитин, Михаил Петренко, Алексей Марков – настоящие сокровища в короне Мариинского театра. Из «немариинских» знаменитостей с успешной карьерой что дома, что за границей участвуют, например, Хибла Герзмава, Ильдар Абдразаков и Нажмиддин Мавлянов.

Для Валерия Гергиева потеря западных ангажементов ожидаемо обернулась повышенной активностью в родных пенатах: количество выходов маэстро к публике максимально, весной с оркестром театра он много ездил по России. Однако активность эта носит, кажется, еще менее системный характер, чем в прошлые годы. В частности, афиша «Звезд…» не обнародовалась критически долго, а премьеры объявлены лишь на днях: это будут «Дон Паскуале» и «Итальянка в Алжире» во второй половине июля.

Несмотря на все «но», юбилейный фестиваль идет полным ходом, предлагая массу интереснейших событий, в том числе эксклюзивных, недоступных ни на одной другой сцене России.

Вагнер

Из классических партитур – любимые Гергиевым Вагнер и Римский-Корсаков. Первый представлен и хитами – «Лоэнгином» и «Тангейзером», и раритетным «Кольцом нибелунга».

«Тангейзер» дается аж в двух версиях, оба авторства Вячеслава Стародубцева: более ранний вариант идет в Концертном зале, прошлогодняя премьера – на Новой сцене. Первой версии отвели место в пространстве, идеальном с точки зрения звучания, но далеко не самом удачном для законченной театральной постановки. «Мариинка-3» лишена многих ресурсов настоящей сценической коробки: например, здесь нет полноценных кулис и колосников. Конечно, язык театра многообразен и спектакль можно сделать в любых условиях. Но то ли задачи такой не ставилось, то ли акцент изначально сделали на музыке, однако постановка демонстрирует очевидный примат музыкального решения над театральным. В таком подходе есть свои преимущества: без нарочитой театральности вагнеровскую драму стало возможно, прежде всего, прослушать и прочувствовать. При этом трудно не отметить мастерство постановочной команды, сумевшей вписать «Тангейзера» с его сменой локаций в тесное пространство (режиссер Вячеслав Стародубцев, сценограф Петр Окунев, костюмы Жанны Усачевой, свет – Сергей Скорнецкий, видеоконтент – Вадим Дуленко, пластика – Сергей Захарин). Скромный пятачок сцены сделали многоуровневым, разукрасили сменяющими друг друга мозаиками видеослайдов, на которых легко узнаваемы как маркеры рыцарских времен – цветные витражи, готические буквы, – так и типичные образы масскульта. При отсутствии декораций визуальный акцент естественно переместился на костюмы: аскетичные, подчеркивающие связь со Средневековьем – у миннезингеров, и роскошно приторные – у Венеры и ее окружения, переплетающие античные мотивы с барочным излишеством. Чего стоит златокудрый парик порочной богини и головные уборы фавнов в виде морд единорога и оленя с ветвистыми рогами.

Энергичный и яркий оркестр Валерия Гергиева погружает в пучину страстей, сводит с ума пряными красками, оглушает громоподобным форте и завораживает нежностью пианиссимо. Воодушевление музыкантов не может оставить зал равнодушным, он буквально наэлектризован вагнеровским экстатизмом. Монолитность и красота звучания хора (хормейстер Андрей Петренко), столь важного для этой оперы, пленяет бесконечно. Достоин и певческий состав, в котором сошлись как мастера вагнеровского стиля, так и молодые артисты, счастливо соответствующие высокой планке петербургской труппы. Михаил Векуа (Тангейзер), Татьяна Павловская (Венера), Илья Банник (Герман), Евгений Уланов (Битерольф) демонстрируют превосходный уровень качества и выразительности. Из приглашенных солистов блистают белорус Павел Янковский, спевший партию Вольфрама мощным, богатым и проникновенным звуком, и москвичка Наталья Мурадымова, опалившая зал в партии Елизаветы невероятными по силе воздействия энергетическими токами.

Римский-Корсаков

О корсаковской «Ночи перед Рождеством» было написано достаточно подробно, когда в декабре прошлого года спектакль привозили в Москву (https://gazetaigraem.ru/article/29865). Версию Ольги Маликовой – Ильи Живого после редакционной премьеры-возобновления в январе 2021-го дают часто, и она пользуется успехом благодаря классичности режиссерского решения и визуальной роскоши. Музыкальное наполнение гоголевской сказки на этот раз оказалось менее впечатляющим, чем на гастролях в КЗЧ. Молодой маэстро Гурген Петросян ведет оперу с задором, но масштаба и проработанности ему явно не хватает: в оркестровом звучании немало мусора и поспешности, координация между сценой и ямой тоже далека от идеала. В вокальном исполнении есть и плюсы, и досадные минусы. Ольга Савова поет Солоху разболтанным голосом, невыровненным, резким: пусть это и ультракомический персонаж, но выехать на одной характерности здесь решительно невозможно. Сергей Семишкур (Вакула) вокализирует ярко, однако грешит носовым призвуком, особенно досадным на крайних верхах.

Зато все как один хороши исполнители игровых мужских ролей-партий: Геннадий Беззубенков (Чуб), Александр Никитин (Голова), Андрей Зорин (Черт), Александр Герасимов (Панас), Денис Закиров (Дьяк). И бесспорно очаровательной вышла красавица Оксана у Натальи Павловой – с нежным, ласкающим слух звуком, точными колоратурными пассажами и качественной кантиленой.

Щедрин

Мариинский эксклюзив – оперная антология Родиона Щедрина. Как известно, в репертуаре театра представлены все оперы композитора, и почти все вошли в фестивальную афишу. Удалось увидеть лишь две, едва ли не антагонистические по своим идеям и эстетическому посылу. Сравнить их было безумно интересно, поскольку в паре они многое говорят об эволюции автора.

«Не только любовь». Первая опера Родиона Щедрина (1961 г.) появилась в Мариинке одной из последних, в марте 2017-го. Спектакль режиссера Александра Кузина и сценографа Александра Орлова идет в Концертном зале и своим лаконизмом (и мизансценическим, и визуальным) напоминает концертное исполнение. Но это только внешне, при начальном рассмотрении. На самом деле спектакль получился очень глубокий и тонкий, с максимальным вниманием к личностям героев советской колхозной драмы, что достигается яркой и выпуклой, цепляющей за живое актерской игрой, нечасто встречающейся в оперном театре. Визуальной доминантой в условиях скромного сценического оформления (три березы, шеренга дощатых скамей, сельскохозяйственный агрегат в центре – вот, пожалуй, и всё) становятся костюмы Ирины Чередниковой: в них воспроизведена нехитрая «линейка» послевоенной деревенской моды, когда одеваться особо было не во что, но все же прекрасная половина человечества стремилась как могла себя украсить.

Программка спектакля приводит большую цитату из автобиографической книги Щедрина, полную антисоветского обличительного пафоса. Композитор вспоминает бедное житье глубинки и проклинает вождей и всю тогдашнюю общественно-политическую систему. Трудно сказать, была ли у него «фига в кармане» шесть десятилетий назад или гневные филиппики родились гораздо позже, когда писались воспоминания, но «Не только любовь» получилась очень искренней, яркой и весьма, кстати, советской по духу: несложная жизненная коллизия, в которой главная героиня – председатель колхоза Варвара Васильевна – совершает этический выбор в точном соответствии с Моральным кодексом строителя коммунизма. Доминирующий частушечный фольклор усиливает реалистическую «народную краску», благодаря чему возникает особого рода человечность высказывания, роднящая опус Щедрина с лучшими образцами советского оттепельного кинематографа.

Исполнение этого шедевра оказалось на поразительной высоте, достойной одной из лучших советских опер, заслуженно присутствующей в репертуаре отечественных театров. Невероятной силы и глубины образ Варвары создает меццо Екатерина Сергеева. В ее сдержанной манере сценического поведения и выразительном, разнообразном, всегда идущем от заложенной композитором интонации вокале словно сконцентрированы лучшие, образцовые черты русской советской женщины. Прекрасный в своей контрастности ансамбль составляют с ней тенор Александр Трофимов (Володя) и сопрано Наталья Павлова (Наташа). Мастерски управляется с непростой партитурой дирижер Заурбек Гугкаев, обеспечивая стремительную динамику опуса и отличный баланс вокалистов, хора и оркестра.

Опера «Левша» по Николаю Лескову появилась в Мариинском в 2013-м – к открытию Новой сцены, на которой и идет уже почти десять лет. Эта партитура – совсем иного рода. Щедрин здесь – смелый экспериментатор, почти не разрабатывающий фольклор (хотя песни в народном стиле и церковные хоралы есть и в этой опере), но погруженный в изыски композиторской мысли, в поиск необычных созвучий и диковинных ритмов, нетривиальных красок. Пение героев – утрированно тягучее, изобилующее большими длительностями, предельными высокими или, наоборот, низкими нотами: вокалисты частенько работают буквально на грани физиологических возможностей. Так автор сразу задает ключевой тон сочинения: жизнь в России беспросветно тягостна, уныла и бесперспективна. Щедрин усиливает лесковские мотивы и из псевдоисторического анекдота, каковым, по сути, является повесть «Левша», выращивает трагедию про «человечкину душу», которая в своем отечестве гроша ломаного не стоит, если ее «владелец» не принадлежит к высшим слоям общества.

Как театральный продукт спектакль Алексея Степанюка (художники Александр Орлов и Ирина Чередникова, свет – Александр Сиваев) смотрится весьма эффектно и кажется гораздо интереснее, чем музыка. Белые снега, в которые укутаны не только бедная Тула, но и блестящий Петербург, сменяются красными телефонными будками и сверкающим Биг-Беном Лондона; огромный микроскоп, спускающийся с колосников, безальтернативно притягивает внимание публики всякий раз, когда возникает на сцене; а искрящаяся стальным блеском танцующая-поющая блоха напоминает сразу всех сказочных персонажей мировой оперы и в то же время уникальна. В потрясающем сочетании реалистичности и метафоричности решена сцена морской бури при возвращении Левши из Англии домой, к тому же она – одна из самых динамичных и ярких по музыке. Спектакль содержит немало находок, и, думается, они и дают возможность так называемой рядовой публике «проглотить» заковыристую партитуру (опера воспринимается, скорее, как высококлассный драматический спектакль с диковинным саундтреком).

Валерий Гергиев вынимает из музыкального материала максимум возможного, стараясь представить его столь же выразительным, сколь и получившийся спектакль. Неимоверно сложные вокальные партии мужественно исполняют Андрей Попов (Левша), Кристина Гонца (Блоха), Екатерина Сергеева (Шарлотта), Владимир Мороз (Император) и другие: филигранное пение сродни цирковому искусству, когда акробат идет по канату без страховки.