КАК НА ТАНИНЫ ИМЕНИНЫ
Два обстоятельства делали этот столичный концерт интригующим: участие итальянских вокалистов и Государственного Кремлевского оркестра, которому предстояло играть совершенно не свойственную ему музыку

Редкий заморский гость добирается ныне до нас. В Большом же зале Московской консерватории было обещано явление сразу нескольких таких, включая занятого покорением мира соотечественника Богдана Волкова. Но, увы: 33-летний тенор затерялся в Европах (в январе он поет в разных постановках «Онегина» в Баварской опере и Ла Монне). А из трех гостей с Аппенин до Москвы добрались двое — пребывающие в расцвете сил Джузеппе Таламо и Франческо Солинас. 

Здесь героев ждали наши певцы, чтобы совместными усилиями устроить для публики «Бал русской и итальянской оперы». И не светски-парадный, как того бы требовали священные стены академического зала, а проникнутый почти домашней атмосферой. Главное, что весьма поспособствовало ей, назовем чуть позже. А пока упомянем такие средства, как неформальный конферанс, далекие от церемонных отношения между артистами, трогательное поздравление дирижера с днем рождения и салют из конфетти, заставивший вспомнить только что пережитые у нарядной елки счастливые минуты. Но за хлопотами об атмосфере организаторы упустили кое-что существенное. А именно —  следование той концепции, которую диктовало название концерта. 

Из него гипотетически следовало, что оперные реки крови и страсти в клочья публике не грозят (потому как на балу принято проводить время с приятностью) и что две национальные ветви великого искусства будут представлены в паритете. По первому пункту ожидания совпали с реальностью не совсем. В хоровод, который водили легкомысленная Мюзетта, медоточивый Неморино и еще ряд изливающих сладостные красоты персонажей, вклинились-таки смятенная Любаша из «Царской» и Ленский, с тоской вопрошающий «Куда, куда вы удалились?». По второму пункту ожидания не оправдались совсем. Итальянского в программе было в избытке, а русского — крохи (помимо двух названных номеров, это Песня певца за сценой Аренского да инструментальный Пушкинский вальс №2 Прокофьева). Причем, наши вокалисты брались и за зарубежный материал, и за родной. Гости же плавали исключительно в своих водах, оставляя без ответа вопрос, а как бы выглядел, к примеру, Чайковский в их прочтении? Каждый предъявил всего по два сольных номера и поучаствовал в коллективном исполнении записных шлягеров - «Застольной» из «Травиаты», «Скажите, девушки», «O Sole mio». Заявленные в программке арии Жермона и Каварадосси не материализовались, но как бы они прозвучали, загадкой не представляется.  

У Джузеппе Таламо в досье есть история про то, как семь лет назад Доминго самолично выбрал его среди десятков теноров на роль Альфреда в «Травиате» (которую ставила в Римской опере София Коппола, а оформлял Валентино). Баритон Франческо Солинас любит припомнить, как брал уроки у Паваротти. Но в московском выступлении артистов ни вокальные богатства, ни интересная артистическая личность не просматривались. Солинас, имеющий в арсенале, с одной стороны, красоту и мягкость тембра, с другой - небольшой набор красок и подутраченную гибкость, выбрал для исполнения арии из опер Доницетти -  короля Альфонса («Фаворитка») и лорда Эштона («Лючия ди Ламмермур»). Услышать незапетое всегда интересно. Насладиться образчиками бельканто золотой поры - тем более заманчиво. Обе вещицы были не из числа виртуозных, но изысканность в игре со звуком предполагали. Солинас же лишь корректно изложил материал. Таламо, напротив, выбрал шлягеры из шлягеров: Песенку Герцога из «Риголетто» и арию Калафа из «Турандот» - ту, которую знающие психологи прописывают как средство достижения успеха (нацелился взять высоту — подзарядись победными «Vincero!»). Обе заканчиваются суперэффектным взлетом на головокружительную высоту. Таламо взял ее. Других задач, как кажется, прямолинейный, с резковато-звонким тембром тенор себе не ставил. А потому, уж было водрузив на лоб венок триумфатора,  проиграл: музыкальные высказывания из рядов российских участников концерта минутами были куда занятнее. 

Некартинно, легко, почти прозрачно спела «Хабанеру» и «Цыганскую песню» из оперы Бизе (невесть как попавшие в русско-итальянскую программу) молодая солистка Большого Юлия Мазурова. Такой Кармен мало кто видит. В один прекрасный момент вдруг расцвел разваливший два из трех своих сольных номеров Станислав Мостовой (призванный на замену Богдана Волкова). То, как выписал солист «Новой оперы» душевные движения Ленского, найдя для этого сотни отттенков, дорогого стоит. Разве что третий российский участник концерта интересностью высказывания не отличился. Сопрано Вера Кононова, берясь за Мюзетту, Тоску, Норму, делала подарок самой себе — обладательнице некогда незаурядного голоса, и сегодня временами открывающегося в верхнем регистре сногсшибательным небом в алмазах. Но певица давно ушла из большой оперы и нашла себя в продюсерской деятельности. Это она организовала описываемый концерт, она была его ведущей и она, как директор спецпрограмм Государственного Кремлевского оркестра, по всему, придумала   запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань, то бишь духовиков и оперных певцов. 

Коллектив с полувековой историей, ныне приписанный к Управлению делами Президента РФ, только этой осенью обзавелся симфоническим составом, который пока что бросил силы на освоение фортепианных концертов. На оперный бал отправились флейтисты, кларнетисты, саксофонисты, тромбонисты et cetera, не очень понимающие, как угнаться за вокалистом в его ловких упражнениях по звукоизвлечению, как не задушить это нежное существо в своих брутальных объятъях и что это вообще за субстанция такая - «бельканто». Но тот же оркестр под руководством того же Андрея Колотушкина показал, что недопонимание не фатально. До-диез-минорный «Пушкинский вальс», написанный Прокофьевым для духовых (включая «тяжелую» медь), был сыгран грациозно, с тонким настроением. А значит, в силах оркестра и деликатно «подпеть» оперному голосу. Покорпи кто-то чуткий над прилаживанием аккомпанемента к средствам полномасштабной, в 40 человек, духовой команды или ансамбля солистов — вышла б интереснейшая музыкальная комбинация! А пока... Как там у Пушкина, живописующего бесхитростные именины Татьяны в «Онегине»? «... Ах, новость, да какая! МузЫка будет полковая! Полковник сам ее послал. Какая радость: будет бал!».

фото-Сергей Карпухин / ТАСС

Фотоальбом
Юлия Мазурова Франческо Солинас и Вера Кононова Джузеппе Таламо. Джузеппе Таламо Франческо Солинас Станислав Мостовой Бал русской и итальянской оперы

Поделиться:

Наверх