Творчество «Моцарта Елисейских полей» заметно представлено в российских театрах и оперы, и оперетты: особенный всплеск внимания к нему наблюдался несколько лет назад в связи с 200-летием французского маэстро. При этом большинство его сочинений остаются для нашей сцены раритетными: одни не ставились никогда, другие – эпизодически, третьи – так давно, что про сей факт помнит только театроведение. Это и неудивительно, ведь наследие Оффенбаха огромно, не все в нем равноценно, и оперетты очень разные: одни ближе к операм, другие – к «классике жанра», третьи – к водевилям, четвертые – к буффонным фарсам. Выбирая то или иное сочинение, отечественные театры приспосабливают его к своей практике и эстетике – в театрах музкомедии поют и играют Оффенбаха совсем не так, как в театрах оперных.

«Геликоновский» Оффенбах ожидаемо очень оперный. В театре есть традиции исполнения музыки этого композитора – можно сказать, немалые: идут «Сказки Гофмана» и «Остров Тюлипатан», ранее игралась «Прекрасная Елена». Оперетты подаются, с одной стороны, по-оперному качественно – прежде всего, по части добротного вокала, живого пения без микрофонов (как теперь принято практически во всех театрах оперетты), стильно звучащего оркестра. С другой, именно артистам школы «Геликон-оперы» удается справиться с жанровыми особенностями оперетты лучше, чем солистам прочих оперных театров. Эстетика театра Дмитрия Бертмана изначально ориентирована на активную актерскую игру с немалой долей эксцентрики и буффонады, на преодоление оперной статуарности, и в оперетте это очень кстати: нет ощущения, что артисты работают «не на своем поле», что им приходится ломать свою природу.

Именно этим подкупает и новая работа – «Ключ на мостовой», оперетта, которая, в отличие от многих других оффенбаховских, имеет в нашей стране исполнительскую традицию (идет и сегодня в нескольких театрах). Спектакль создали для малой сцены – Белоколонного зала княгини Шаховской, – где в силу минимальной малой дистанции с публикой облегчалась задача качественного звучания сценической речи в разговорных диалогах, но одновременно и повышалась сложность в достижении естественности, ненатужности актерской игры (с этой задачей геликоновцы справились отлично).

При этом и музыкальная часть скорее порадовала – квартет солистов звучал стилистически убедительно и вокально достаточно свободно. Из двух дам лидировала колоратура Александра Соколова (Розита), уверенно справляясь с оффенбаховской эквилибристикой, настоящей оперной по техническим сложностям, а из двух кавалеров – баритон Михаил Никаноров (Мартен), исполнивший ближе к финалу драматическую арию по-оперному значительно и одновременно с уместными тут красками иронии. Ольге Давыдовой (Сюзон) пока недостает блеска и пластичности в голосоведении, красивый тенор Сергея Абабкина (Флорестан) не блещет красками – все звучит ярко и звонко, но чуть однообразно. Оркестр, ведомый молодым маэстро Артемом Давыдовым, звучал с искристой легкостью, точно и чутко по аккомпанементу – настрой на «воздушного» Оффенбаха был задан с первых тактов увертюры. Как и в большинстве спектаклей на малой сцене, оркестр располагался в глубине сцены за легким занавесом и удачно создавал ощущение «музыки ниоткуда», словно ее порождает «шампанская» атмосфера водевильного по сути спектакля.

Режиссура Ольги Мелкумовой в целом созвучна музыке – разыгрывается динамичная и полная эксцентричных гэгов комедия, что отвечает стилю театра в полной мере. Мера вкуса почти не перейдена, хотя, конечно, раздеть тенора до трусов, помахать кожаным лифчиком перед носом публики или недвусмысленно намекнуть на фаллическую форму тех или иных предметов, – это не везде приемлемо, но очень по-бертмановски. Небольшое пространство малой сцены разумно организовано и обыграно, центральное почетное место среди декораций занимает огромная ванна, в которой периодически барахтаются все герои, за исключением ревнивца Мартена. Вычурные шляпки и экстравагантные костюмы от Ростислава Протасова усиливают ощущение буффонады, что не противоречит сути пьесы.

Режиссер совместно с драматургом Ириной Горбенко и переводчицей Варварой Гусевой (спектакль играют на русском) осовременивают текст, а кроме того, придумывают новые сюжетные ходы. Любвеобильный композитор Флорестан, помимо грехов адюльтера, промышляет еще и воровством партитур, причем не у кого-нибудь, а у самого Оффенбаха. А отель, в котором разыгрывается острокомедийная ситуация, представлен с мистическим оттенком: тут блуждают духи – супружеская чета, обитавшая в этих стенах столетие назад и вредящая или, наоборот, помогающая тем или иным влюбленным, в зависимости от искренности их чувств. Эта новация не портит и не улучшает оперетту, но добавляет ей необычную краску. Духи (Ольга Спицына и Николай Пацюк) не только ведут пространные диалоги и имеют полагающуюся призракам «загадочную» пластику (авторства Ксении Лисанской), но даже немножко поют – им передана в финале часть музыкального материала главных героев. 

Фото предоставлены пресс-службой театра «Геликон-опера»