«Андре Шенье» Умберто Джордано – редчайший гость на русской сцене. И хотя в России опера впервые появилась меньше чем через год после мировой премьеры в Милане – сначала в Москве силами итальянских артистов, а чуть позже в Харькове, уже исполненная русскими певцами, – за весь XX век на отечественных просторах она ставилась лишь дважды: в 1919-м в Свердловске и в 1979-м в Донецке.

Говорят, в советские годы «Шенье» был негласно объявлен персоной нон грата в театральном репертуаре из-за однобокого освещения событий Великой французской революции. Действительно, объективностью освещение не слишком обременено – революция показана только с одной стороны, через атмосферу страха, подозрительности, шпиономании, господства террора. Скроенный на потребу буржуазной публики конца XIX века сюжет расставляет соответствующие акценты, рисуя Робеспьера исключительным чудовищем, а представителей поверженных классов – невинными жертвами.

Разумеется, такое произведение едва ли могло быть рекомендовано советской цензурой к популяризации. И все же оно появилось в репертуаре Донецкого театра оперы и балета в самые пышные годы цветения «развитого социализма»! Полагаю, объяснение заключается в том, что оперу просто плохо знали у нас, как и немало прочих замечательных европейских произведений, незаслуженно обойденных вниманием.

Причина нерепертуарности «Шенье» еще и в том, что вокальные партии достаточно сложны и найти на них подходящих исполнителей не так уж и просто. Как бы там ни было, но если «Шенье» и был у нас известен, то в основном по киноверсии 1973 года с блистательными Франко Корелли, Пьеро Каппуччилли и Челестиной Казапьетрой.

На Западе ситуация совсем иная: с самого своего появления на миланской сцене в 1896 году опера пользуется заслуженным вниманием театров и публики. Нет, она не стала столь же часто исполняемой, как «Травиата» или «Волшебная флейта», но в двадцатку-тридцатку репертуарных опер что в Европе, что в Америке входит стабильно.

Исправить «несправедливость» уже второй раз за последние годы у нас берется маэстро Валерий Полянский, давая «Андре Шенье» в концертном исполнении. На этот раз она прозвучала в рамках абонемента Московской филармонии «Оперная феерия», собрав в Зале Чайковского огромное количество меломанов.

Для «Шенье» необходимы три великих голоса, но особенно трудно обойтись без великого тенора – титульного героя, на котором сконцентрировано все внимание публики начиная со знаменитой и сложнейшей импровизации в первом действии. Солист Театра Станиславского и Немировича-Данченко Антон Иванов неплохо выглядел в этом выходном номере, очевидно, хорошо впетом, и думалось поначалу, что достойный протагонист для исполнения найден. Однако в дальнейшем впечатление оказалось гораздо более скромным: певцу недоставало интонационной точности и пению в целом – особенно в лирическом монологе второго акта – недоставало огня, выразительности, благородства в манере вокализации, зачастую исполнялись собственно ноты, а не музыка, поэтому в итоге партия прозвучала пресно.

Гораздо удачнее выступили Елена Евсеева (Мадлен де Куаньи) и Петр Соколов (Жерар). Евсеева взялась на этот раз  за партию по голосу (в отличие от недавних Джоконды и Абигайли), где красота ее лирико-спинто проявилась в полной мере в трепетных пиано и ненадрывных, сочных форте. Соколов обладает красивым, ровным и выразительным баритоном, хотя порой ему и не хватало пробивной мощи (как, например, в революционно-обличительном монологе в первом акте). Ключевые вокалисты были поддержаны некоторыми весьма удачными компримарио, что придало исполнению ансамблевую завершенность. К таковым стоит отнести, прежде всего, яркое лирическое сопрано Лолитты Семениной (Берси) и мощное, патетичное контральто Татьяны Гарькушовой (Мадлон).

Помимо лирической линии, столь важной у Джордано (любовь Шенье и Мадлен и ломающая их жизни ревность Жерара), за которую, естественно, в большей степени ответственны солисты, немалую роль в опере играет обрисовка революционной эпохи, возложенная на хор и оркестр. Коллективы Симфонической капеллы России выступили по-разному. «Коллективному певчему» несколько не хватало собранности, энергии в звуке, хоровая партия местами звучала вяло – жаль, ибо в произведении есть интересные массовые сцены. Зато оркестр под руководством Валерия Полянского был равно убедителен и в передаче легкой суеты приготовлений к балу в первой картине, и в изяществе великосветского танца, и в драматических, поистине шекспировских по размаху кульминациях в ключевых точках повествования. Свежей, экспрессивной, мелодически роскошной веристской драме маэстро Полянский нашел адекватное воплощение.

На фото В. Полянский