– До последнего момента Earlumusic был единственным в России международным фестивалем в этой области музыкальной культуры. Но минувшим летом в Архангельском прошел первый фестиваль старинной музыки. У вас появился конкурент?

– Надо хотя бы, чтобы с пяток таких фестивалей провели, тогда и поговорим. У нас в этом году состоялся уже XVII фестиваль. Если же вспоминать историю фестивалей старинной музыки в России, то первые, действительно, проходили в Москве, их проводил Иван Монигетти где-то в начале 1990-х. А до этого был андеграундный фестиваль в Царском Селе, который устраивал Иван Иванович Шумилов. За новым фестивалем в Архангельском должна стоять очень серьезная культурная политика. Архангельское – историческое место, напитанное определенной культурой, которой надо кропотливо заниматься. Мы же знаем, что именно там находится единственный сохранившийся в России барочный театр, которых в мире всего штук семь, театр для возможных исторических реконструкций старинных опер. На мой взгляд, вокруг этого и стоило бы строить фестиваль в Архангельском – вокруг восстановления этого театра, барочных опер, балетов. Конечно, театр построен в начале XIX века, но до реформы театральной машинерии, что позволяет осваивать огромный, гигантский репертуар XVII–XVIII веков. Когда-то мы с Марком де Мони привозили туда исследователей барочного театра, даже публиковали статью одного из них в нашем альманахе. Вообще, говоря о театре, надо понимать, что вся старинная музыка неразрывно связана с другими искусствами – литературой, живописью, танцем, философией, она может существовать только в комплексе идей.

– В этом году в программе Earlumusic не было ни одного музыканта из Азии, которые стали постоянными гостями на протяжении последних фестивалей.

– Да, из-за недостаточного финансирования. А мне, признаюсь, так хотелось устроить состязание между персидским и азербайджанским таром на концерте мугамной музыки. Фестиваль Earlumusic – это обращение к истокам культуры, ее корням. Упираясь в специфику российского пути развития музыкальной культуры, мы неизбежно сталкиваемся с разными векторами, часть которых уходит в Европу, часть в тюркский мир, часть – в Азию. Все это должно быть в том или ином виде представлено на нашем фестивале. Но для этого необходимо стабильное финансирование, а его нет. Когда я наблюдаю за множеством петербургских фестивалей, как будто интенсивных, меня всегда удивляет то, как мало по-настоящему значительного делают те люди, у которых есть для этого мощный финансовый ресурс…

– С уходом Густава Леонхардта вы осиротели?

– Совсем недавно ушел из жизни еще один мэтр аутентичного исполнительства – дирижер Франц Брюгген, величайший музыкант…

Мы очень горды, что свой последний концерт Леонхардт дал здесь, в Финской церкви, сыграв на настоящем барочном органе. Это был эпохальный концерт. На бис Густав исполнил собственную импровизацию – просто сел и придумал. Осиротели ли мы? Мы ведь уже взрослые. Сестра Леонхардта – барочная скрипачка Мария очень тяжело переживает уход брата… Но должен сказать, что никто от нас никуда не уходит – все с нами остаются, особенно те, из 18 cтолетия, на кого мы равняемся. То, что заложили в нас и Густав, и Мария, никуда не исчезает. Мои самые яркие и глубокие впечатления связаны с тем, как мы общались в их доме, где когда-то проводили много времени.

– Вы знаете, что вышел диск Чечилии Бартоли «Петербург», посвященный оперной музыке придворных композиторов времен трех российских цариц – Анны Иоанновны, Елизаветы и Екатерины?

– И правильно, очень хорошо. Это все должно звучать. Конечно, мы должны заниматься нашим оперным наследием. Россия в развитии оперы в XVIII веке, начиная с 30-х годов, с эпохи Анны Иоанновны внесла несравненный вклад в европейскую культуру. Это то, чем мы уникальны и можем быть интересны миру, а мы ведь тогда взлетели даже без разгона, начали с вершины. Мечтой фестиваля Earlumusic продолжает оставаться идея постановки первой русской оперы «Цефал и Прокрис» Ф. Арайи.